Заходят в бар. Вернее, в паб. Хостес провожает ребят к столику в углу зала. Гул паба, ненавязчивая музыка на заднем фоне.
Садятся. Подходит официантка, протягивает меню.
ОФИЦИАНТКА. Здравствуйте. Меня зовут Светлана. Сегодня я ваш официант. Что-нибудь из напитков сразу принести?
САНЁЧЕК. Здравствуйте. Мне светлого.
ДЭНЧИК. То же самое.
ДИМАСИК. А мне нефильтрованного, ноль-пять.
САНЁЧЕК. А есть что-нибудь на закуску, чтобы долго не выбирать?
ОФИЦИАНТКА. Да, есть большая пивная тарелка.
Санёчек заглянул в меню, кивнул.
САНЁЧЕК. Окей, нам пивную тарелку.
ОФИЦИАНТКА. Давайте повторю заказ. Два светлых пива, одно нефильтрованное и большая пивная тарелка. Всё верно?
САНЁЧЕК. Вроде да.
ДИМАСИК. А может, чего покрепче бахнем?
ОФИЦИАНТКА. Бехеровку могу предложить. Очень вкусно. Это травяной ликёр такой, тридцать восемь градусов. Холодненькую принесём.
ДИМАСИК. О, самое то.
САНЁЧЕК. Окей, давайте. Нам три, по одной.
ОФИЦИАНТКА. Приятного вечера.
Официантка уходит. Дэнчик встаёт из-за стола, идёт в туалет.
ДЭНЧИК. Я ща. Руки помою.
ДИМАСИК. Чистюля, блин.
САНЁЧЕК. Да он всегда так. Он перед тем, как отлить, руки моет с мылом. И после. И после-после.
ДИМАСИК. А перед этим зачем мыть?
САНЁЧЕК. Ну типа чтобы не испачкать, не дай бог. Не знаю.
ДИМАСИК. Стоп, давай без подробностей. (Делает вид, что останавливает жестом) Не думал, что Москва так людей меняет. Как он воевать-то собрался? В одной руке автомат, в другой влажные салфетки?
Смеются.
САНЁЧЕК. Ну а ты-то как, расскажи?
ДИМАСИК. А чё, я нормально. Вот, собрались наконец отдохнуть. Два года никуда не летали, а тут всё срослось. У Катюхи отпуск, да и я подразгрузился. Пока в клубах затишье, все разъехались, выступать негде. Вот мы и решили рвануть.
САНЁЧЕК. Тёмке в школу на следующий год?
ДИМАСИК. Да, в первый класс.
САНЁЧЕК. Поздравляю. У меня вот младший пополз недавно.
Санёчек показывает видео в телефоне. Короткое видео с ползающим малышом проецируется на экран или стену.
ДИМАСИК. Сам ползёт уже? Круто-круто. А сколько ему?
САНЁЧЕК. Шесть месяцев.
ДИМАСИК. Ништяк. Время летит, конечно.
САНЁЧЕК. Да, не говори.
Дэнчик возвращается. Тут же официантка приносит пиво и Бехеровку и убегает к соседнему столику.
САНЁЧЕК. Ну что, твоё здоровье, Дэн.
ДИМАСИК. Будь здоров.
ДЭНЧИК. Ае.
Чокаются. Выпивают. Морщатся. Выдыхают. Запивают пивом. Молчат, впрочем, недолго.
ДИМАСИК. Дэн, ты когда отчаливаешь?
ДЭНЧИК. В понедельник, скорее всего. Завтра. Там нет чёткого срока. Как будешь готов, приходи и служи. Увозят в часть, на обучение типа. Потом на фронт. На всё про всё три месяца, потом домой.
ДИМАСИК. Ты как вообще решился-то на это?
ДЭНЧИК. Взял и решился. Ну а чё, Дим, я в долгах. Деньги нужны.
ДИМАСИК. Блин, чувак. Ты же в курсе, какая жесть там сейчас творится?
ДЭНЧИК. Конечно. Дим, это самое серьёзное военное противостояние в Европе со времён Второй мировой.
ДИМАСИК. У нас парнишка один с района вернулся оттуда, тоже по контракту служил. Мы с Лысым у подъезда стояли. Так он подошёл и обнимался с нами полчаса. Говорит: «Бля, пацаны, я так счастлив, что вернулся. Поверить не могу до сих пор, что я тут». Страху, говорит, натерпелся.
Дэнчик кивает.
ДИМАСИК. Говорит, вот так просто по дороге иду, ничё не предвещает. Р-раз — и прилетело. Я живой, а рядом у чувака башку снесло. Вот так просто, ни с чего. Хлоп, и мёртвый лежит. На моих глазах, говорит, немерено пацанов полегло.
ДЭНЧИК. Да, там война жёсткая. (Припивает пиво) За это и платят деньги. Иначе бы не платили.
ДИМАСИК. Такое увидишь раз, потом всю жизнь снится будет.
ДЭНЧИК. Это ПТСР уже.
ДИМАСИК. Чего?
ДЭНЧИК. Посттравматический синдром. Насмотришься в какой-нибудь херни, и психика травмируется настолько, что потом жить нормально не можешь. На гражданке тебя антидепрессантами накачивают, да только вряд ли они что-то лечат. У америкосов после Вьетнама это целая национальная проблема была.
ДИМАСИК. Так говоришь об этом, будто только этого и ждёшь.
Официантка приносит пивную тарелку.
ОФИЦИАНТКА. Приятного аппетита.
ХОРОМ. (Вразнобой) Спасибо.
Тянутся к тарелке.
САНЁЧЕК. У нас в подъезде мужик один был. Это ещё когда я на ТЭЦ жил, в пятиэтажке. Так вот, мужика того Андрей звали, а прозвище у него было, Афган, потому что из Афгана вернулся. Я про него историй никаких не знаю, я тогда мелкий совсем был, с ним не особо общался. Я только знаю, что он каждый день сидел у подъезда на трубе — у нас там даже лавки не было, — так вот он сидел и кирял. Ка-а-аждый день. Трезвым я его никогда не видел. Он ещё дрался с другими мужиками во дворе постоянно. Ну, он такой, крупный был. (Показывает широкие плечи) Его все котаны в округе боялись.
ДИМАСИК. (Смеется) У нас тоже такой был. Дядь Мора, Кохомский. В одном и том же ватнике и летом, и зимой ходил.
САНЁЧЕК. А однажды мне Афган говорит… Я уже тогда постарше был, школу заканчивал. Говорит: «Ну что, компьютерщик…» Мне родители как раз комп купили; он, видать, от матери услыхал; он с матерью жил, со старушкой. И говорит такой: «Ну что, типа, компьютерщик, скажи мне, как будет на латыни “в натуре”?» Ну я такой, пожал плечами, типа, не знаю. А он: «A priori».
ДИМАСИК. Да ладно!
Смеются.
ДЭНЧИК. Так это из «Антикиллера».
САНЁЧЕК. Да-да, я потом узнал только, сам когда посмотрел. Он уже умер тогда, Афган наш.
ДЭНЧИК. Культовый фильмец.
ДИМАСИК. И что, у него синдром этот был?
САНЁЧЕК. Ты знаешь, я как-то у мамы своей спросил про Афгана. Типа он всю жизнь вот такой был или как? Она говорит, он раньше капли в рот не брал. Работящий, на ТЭЦ пахал. Стеснительный, говорит, такой был, с девушкой встречался. А из Афгана какой-то чудной вернулся. И девушка к тому времени от него ушла. Ну там не понятно, из-за чего.
ДЭНЧИК. Всё ясно. (Улыбается и смотрит на Димасика)
САНЁЧЕК. В итоге она замуж за другого вышла. В соседнем подъезде жила.
ДИМАСИК. (Карикатурно выкрикивает) Всё из-за баб!
Смеются. Санёчек ловит взглядом проходящую мимо официантку.
САНЁЧЕК. Девушка. Можно нам ещё по одной?
ОФИЦИАНТКА. По одной Бехеревке?
САНЁЧЕК. (Парням) Не против?
Дэнчик и Димасик жуют и кивают.
САНЁЧЕК. Да, по одной.
ОФИЦИАНТКА. Хорошо, сейчас принесу.
ДИМАСИК. И пива повторите, пожалста.
Официантка уходит.
ДИМАСИК. (Санёчку) Ты-то со своей мадам не встречался больше?
САНЁЧЕК. Это с кем? А, ты про Марину, что ли?
ДИМАСИК. Ну не про жену же.
САНЁЧЕК. Не, я всё… закрыл эту историю. Вернее, мы её вместе закрыли. Оставили в прошлом.
ДЭНЧИК. (Улыбается) Остепенился Сашка.
ДИМАСИК. Один фиг наверное охота иногда поболтать? Или ещё чего, а, Сань? Небось рука сама номер набирает?
САНЁЧЕК. Честно? Я звонил ей как-то раз.
ДИМАСИК. Ну вот, а говоришь всё. Я-то тебя знаю, извращенец ты старый. (Смеётся) Да я любя же, шучу, ну.
ДЭНЧИК. Позвонил ей, и что?
САНЁЧЕК. Давно это было.
Официантка приносит шоты. Ребята чокаются, выпивают.
САНЁЧЕК. Звоню ей, значит. Хотел узнать, как дела. Реально. Просто поговорить. Спросить, всё ли хорошо. Как она вообще. А она такая: (Изображает) «А зачем? А чего? Нет, я не понимаю, к чему это. Для чего тебе? Чего ты хочешь».
ДИМАСИК. Ну а ты-то чего хотел?
САНЁЧЕК. Да ничего я не хотел. Услышать её хотел. Мы с ней три месяца жили вместе. Трахались. Планы строили.
ДЭНЧИК. Ну ты сам от неё ушёл.
САНЁЧЕК. Да, ушёл. Чувак, она мне изменила. И главное — в какой момент. Ты знаешь… Я таких херовых дней в своей жизни не припомню. (Задумался) Не, ну всяко было… Ладно, не о том речь. Знаешь… (Сжал кулак) Я в тот день Лене сказал, что люблю другую. Вот так просто взял и сказал. Отвел вечером на кухню, на стул усадил и всё ей выложил.
ДИМАСИК. Да-а, чувак. Как у тебя духу-то на это хватило?
САНЁЧЕК. И Лена такая… нет бы заорать на меня. Психануть. Из дома выгнать. Она даже на заплакала. Поначалу. Потом, конечно, ревела всю ночь. То и дело просыпаюсь, а она тихонько так дрожит, в подушку уткнувшись. Но тогда, в тот момент, на кухне, она — вообще ничего. Выслушала меня, в глаза смотрит и говорит: я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты понимаешь?
ДИМАСИК. Ого. А что ты ей конкретно сказал?
САНЁЧЕК. Слушай, не хочу вспоминать. Что люблю другую. Как познакомились, рассказал. Ещё что-то. Сказал, не знаю, что будет дальше.
ДИМАСИК. Лан-лан, всё.
САНЁЧЕК. В тот вечер я своими глазами увидал, как люди могут вот так, будто спички, за одно мгновение ломаться. Жил человек, любил, счастлив был, потом (Показывает) — чик — и всё, сломан напополам, раздавлен, ни жив ни мёртв. Лене на следующий день плохо стало. Заболела. Билирубин подскочил. В больницу поехали. Я же её и к психиатру потом водил. Дурак… Ну не что водил дурак, а вообще… ну не важно. Она на меня потом так взъелась… Никогда её такой не видал. Думал, и к сыну не подпустит. В общем, после этого завертелось. Разъехались. Съехались с Маринкой. Родители, развод.
ДИМАСИК. Вы и развестись успели? Я думал…
САНЁЧЕК. (Перебивает) Да, успели, блин. Но самое главное… я через какое-то время понёс телефон Маринкин в ремонт. У нас уже с ней не ладилось тогда. В общем, иду я его сдавать, а сам возьми и загляни в её фотографии. Вот чёрт меня дёрнул, и я давай смотреть. Ну и нашёл там, конечно…
ДИМАСИК. Чё нашёл-то?
САНЁЧЕК. Нюдсы.
ДИМАСИК. Какие нюдсы? (Смущённо) Ну, в смылсе, ты их чё, не видел раньше, что ли?
САНЁЧЕК. Она их не мне отправляла.
ДЭНЧИК. Ну ёп… И что, не догадалась стереть?
САНЁЧЕК. Прикинь, не догадалась. Скрыла. Но я же не дурак, я скрытые фотки первыми просмотрел. В переписки залез.
ДИМАСИК. (Отмахивается) Это всё, капец.
САНЁЧЕК. И тут я понял, что в те дни, когда я Ленке признавался, она, Маринка, — она уехала тогда к друзьям в Прагу, — так вот она там с мудаком каким-то жила. Пока я жене своей ломал жизнь, здоровье… пока своими руками семью рушил… Она пилилась там с каким-то…
ДИМАСИК. А она тебе что сказала?
САНЁЧЕК. Она? Мне?
ДИМАСИК. Ну ты её спросил наверное, почему так? Что она ответила?
САНЁЧЕК. Да какая разница! (Разводит руками) Сказала, мол, я до последнего не хотела твою семью рушить. Если бы могла с ним остаться, осталась бы с ним. Там, в Праге.
ДЭНЧИК. Ну отчасти она права.
ДИМАСИК. Отчасти. Но, помяни моё слово, если женщина вот так выбирает, между одним и другим, это пиши-пропало. Она так вечно будет выбирать и сравнивать. У кого хер длиннее, к тому и убежит.
Димасик и Дэнчик смеются.
САНЁЧЕК. А мне уже и на хер тогда плевать было. Я ей больше не доверял. Ненавидеть стал. А потом я подумал: что я творю со своей жизнью? У меня сын, жена, теперь уже бывшая. Я ведь любил их. Люблю. Только тогда и понял. Это моё, родное. Ради чего я от них ушёл? Я их защищать должен, а я смылся. (После некоторой паузы) Ладно, пацаны. Чёто я разошёлся.
ДЭНЧИК. Мне кажется, так только от себя бежишь. Из одной постели в другую, а проблемы всё те же. Носишь их за собой. Думаешь, что с другой женщиной этих проблем не будет, а они остаются, не решаются.
САНЁЧЕК. Ты прав, Дэнчик. Прав.
ДЭНЧИК. Не звони ты ей. Ты этим ничего не изменишь.
САНЁЧЕК. Знаешь… я на самом деле перед ней извиниться хотел.
ДИМАСИК. А за что извиняться? Что она к другому в койку прыгнула?
САНЁК. Я ведь ей тоже жизнь разрушил. Ну не разрушил. Больно сделал.
ДЭНЧИК. А они ей нужны, извинения твои?
САНЁЧЕК. Не знаю. (После некоторой паузы встаёт) Ладно, пацаны, я пойду освежусь. Чёто на клапан давит.
Санёк уходит в туалет. Дэнчик и Димасик пьют пиво.
ДИМАСИК. (Вздыхает) Эх, Дэнчик-Дэнчик.
Дэнчик берёт вилку, тщательно вытирает её салфеткой. Накалывает гренки или крылышки, кладёт на тарелку.
ДИМАСИК. Ты вообще, ну… как… готов убивать-то?
ДЭНЧИК. (Хмурится) Дим, ты что хочешь услышать? Что я типа ненавижу их всех и всех расстрелять готов, дайте только автомат?
ДИМАСИК. Да нет, почему.
ДЭНЧИК. Или что я грёбаный пацифист. На курок не нажму, когда надо будет? Спусковой крючок то есть…
ДИМАСИК. И чё, вот представь, ты с чуваком один на один встретился. Либо ты его угрохаешь, либо он тебя. И что делать будешь?
ДЭНЧИК. Дим, ты наверное плохо представляешь, как сейчас война происходит. Ты что думаешь, что там Рэмбо бегают с пулемётными лентами и шмаляют друг в друга, пока патроны не закончатся?
ДИМАСИК. Берсерки с топорами. (Усмехается) Ну я чисто гипотетически…
ДЭНЧИК. Война идёт на истощение, тактическая, стратегическая. Мы технологиями воюем, артиллерией.
ДИМАСИК. Информацией.
Дэнчик берёт салфеткой куриное крылышко, а может быть, гренку. Хрустит.
ДЭНЧИК. Информафыей. (Жуёт)
ДИМАСИК. Ты давай не уходи от ответа.
ДЭНЧИК. (Прокашливается) Если мне будет что-то угрожать, выстрелю я или нет?
Димасик кивает.
ДЭНЧИК. Конечно, выстрелю. Это война. Здесь каждый должен понимать, для чего приехал и чем это ему обернётся.
ДИМАСИК. Возьмёшь и выстрелишь?
ДЭНЧИК. Выстрелю.
ДИМАСИК. В человека? Выстрелишь?
ДЭНЧИК. Выстрелю.
Подходит официантка. Ходит на цыпочках, стараясь не смотреть на гостей. Спешит уйти, будто услышала лишнего.
ДЭНЧИК. Потом, ты пойми, с той стороны тоже ведь не ангелы собрались. Там такие же военные. И среди них далеко не все там обычные парни. Профессионалы, наёмников до хера. Не я их, так они меня. Тут без сомнений.
ДИМАСИК. (Вздыхает) Эх, Дэнчик-Дэнчик.
Санёчек возвращается, садится за стол.
ДЭНЧИК. Я, пацаны, когда в военкомат явился, посмотрел на контигнент тамошний… и выпал, конечно. Вот вы как думаете, кто туда приходит в основном?
САНЁК. Кто-кто, сопливые пацаны после школы. Учиться не хотят…
ДИМАСИК. (Перебивает) Да не, не только. Думаю, там разные ребята. Кому-то бабки нужны, а кто-то по убеждениям.
ДЭНЧИК. Мужики сидят, лет под пятьдесят. И такие, не сказать, чтобы очень уж спортивные. С пивными пузами, и лица такие, рабочие. Я гляжу на них и думаю: мужики, вы как воевать-то собрались? Вы ж сдохнете там с рюкзаками бегать. Первые кандидаты на вылет.
ДИМАСИК. И чё, много таких?
ДЭНЧИК. Нормально. Есть, конечно, и помладше, но мало. Даже женщины есть.
САНЁЧЕК. Медсёстрами едут?
ДЭНЧИК. Типа. Военные медики в полевом госпитале.
ДИМАСИК. (Улыбается) Красивые?
ДЭНЧИК. Я не рассмотрел. Были парни, которые по второму разу на фронт идут.
ДИМАСИК. Чё, рассказали тебе страшных историй?
ДЭНЧИК. С три короба. (Улыбается) Бухие приехали, тоже мне. Чудные какие-то. Видимо, потрепало их.
САНЁЧЕК. А чё чудные?
ДЭНЧИК. (Пожал плечами) Не знаю. Видеть надо.
Димасик подмигнул официантке, мол, ещё по одной.
ДИМАСИК. Вот я сижу, пацаны, и думаю, что за напасть эта война. Кому она нужна? Неужели никак без неё в двадцать первом веке нельзя?
ДЭНЧИК. Правительствам нужна. Если б не нужна была, не развязали бы.
ДИМАСИК. Как по мне, война эта — чистое зло. Не-за… Не-за…
Димасик медленно встаёт и направляется к центру паба. Как будто чьи-то невидимые руки подхватили его и несут. Свет гаснет, луч прожектора следует за Димасиком. Гул пивного паба приглушается, на смену ему приходит тревожная, мрачная фоновая музыка. По экрану или стене ползёт туман, какая-то неясная картинка.
Димасик смотрит поверх зрительного зала. Словно ему явилось какое-то мистическое видение и он проговаривает, что видит.
ДИМАСИК. Не-за-мут-нён-но-е… Как будто что-то вырвалось наружу… Сокровенное… Потаённое… Какой-то общий наш внут-рен-ний зверь. И мы теперь этого зверя пытаемся поймать за его толстый… за его мерзкий… за его вонючий…
Гул паба стихает совсем. Остаётся только мрачная, очень мрачная фоновая музыка.
ДИМАСИК. …хвост. Обуздать. Скрутить.
Димасик как будто пытается поймать что-то летучее, неуловимое. Хватает руками, а оно не поддаётся. Наконец это что-то как будто бы улетает. Димасик протягивает в зал пустые запястья.
ДИМАСИК. Но не тут-то было… Зло… Зло… И в этом зле… нет, не политики виноваты… и не начальники… не олигархи… Это всё он… он…
Димасик показывает пальцем поверх толпы.
ДИМАСИК. Да, он… Зверь наш, общий, внутренний… Зверь…
Внезапно включается свет, тревожная музыка обрывается. Дэнчик и Санёчек подскакивают к стоящему посреди сцены Димасику.
ДИМАСИК. Зверь… зло… зло… зверь…
САНЁЧЕК. Димк, ты чего, алё?
ДЭНЧИК. Ты в порядке?
Паб снова начинает привычно гудеть. Дэнчик и Санёчек усаживают Димасика за стол. Официантка с круглыми глазами сначала идёт к ним с подносом, пиво несёт. Пройдя полсцены, разворачивается, не знает, как поступить. Разворачивается снова, ставит кружки с пивом парням на стол и быстро уходит.
ДИМАСИК. Всё нормально… Нормас, пацаны… Флэшбэки какие-то… Бывает. (Берёт ржаную гренку, хрустит)
САНЁЧЕК. Знаешь, у меня одна теория есть.
ДЭНЧИК. Опять теория.
САНЁЧЕК. Да, теория. Что нет никакого зла.
Димасик прекращает хрустеть. Потом снова начинает.
ДИМАСИК. Как нет?
САНЁЧЕК. Ну так нет. Вот нет. (Разводит руками)
ДИМАСИК. А всё, что ты каждый день по телеку видишь — это тогда что? Добро, что ли? Что-то я не понимаю этого твоего добра, чувак.
САНЁЧЕК. Да нет, я не об этом. Я говорю про то, что всё это — взрывы, массовые убийства, войны, насилие, маньяки, педофилия, ядерное оружие, глобальное потепление…
ДЭНЧИК. Саш, мы поняли.
САНЁЧЕК. …Всё это результат не какого-то метафизического зла. И не злого рока.
ДИМАСИК. А чего?
САНЁЧЕК. Системной ошибки.
ДЭНЧИК. Чьей ошибки?
САНЁЧЕК. Нашей, общей. Поэтому она и системная. Мы все тут (Как будто обнимает всех сидящих в зале) — система. И всё, что происходит вокруг — продукты этой системы. Полёты в космос, научные открытия, изобретения, технологические прорывы, успешные компании, большие деньги, бизнес, дружба, любовь…
ДИМАСИК. Да мы поняли, поняли.
САНЁЧЕК. …Всё это продукты системы. Но и всё остальное…
ДИМАСИК. Не перечисляй.
САНЁЧЕК. …тоже продукты. Системы. Мы не хотим это признавать. Нам кажется, что всё хорошее — это вот всё наше, а всё плохое, скверное — это вот от Дьявола, это судьба-злодейка, это какая-то тотальная несправедливость, это какие-то бесы нам на ухо нашептали. Мы боимся признать, что всё это — часть нас самих.
ДИМАСИК. Ну, так мы далеко можем зайти.
САНЁЧЕК. Война — тоже продукт. И не только политиков, фанатиков, нацистов и патриотов. Но и тех, кто отдыхает в Египте. Кто сидит у себя в офисе, пьёт лавандовый раф и думает позитивно. Они тоже… тоже приложили руку к этой войне.
Подходит официантка.
ДИМАСИК. Ни-че-го не понял. Всё, Саньку больше не наливайте.
Официантка округляет глаза, не зная, как ей быть. Переминается с ноги на ногу. Разворачивается и уходит.
САНЁЧЕК. (Официантке) Девушка! А, ладно… (Димасику) Давай на примере. Допустим… Пацанчик Вася родился в бедной семье. Вырос и всего добился сам. Теперь у него, допустим, миллиард. Да? И вот его дети пошли в школу для богатых. Всё у них хорошо. Личный водитель, купленный диплом. Только вот в их классе все чморят заморыша из бедной семьи. Предположим, Петю. Заморыш Петя подрастает, приобрётает в магазине огнестрел и однажды казнит своих одноклассников. И учителя. И сам себя. И транслирует всё это в соцсети. Внимание, вопрос: кто во всём виноват?
ДИМАСИК. Я считаю, тут всё общество виновато.
САНЁЧЕК. Общество?
ДИМАСИК. Да, и законы, которые в нём приняты. Как можно продавать оружие детям?
САНЁЧЕК. Окей, общество. А разве миллиардер Вася не виноват?
ДИМАСИК. В чём? В том, что с низов поднялся? Лично я таких людей уважаю.
Подходит официантка.
САНЁЧЕК. В том, что не объяснил своим детям, что тот, у кого нет денег, — не отброс. Что люди не определяются размером яхты, лейблами. на одежде, машинами и часами.
ДЭНЧИК. И подписчиками в Инстаграме.
ХОРОМ. (Вразнобой) …Запрещён на территории Российской Федерации.
САНЁЧЕК. Ну а если заморыш Петя поумнее, то он не будет расстреливать одноклассников. Он вырастет Гитлером. Ну или Пу…
Звенит бьющаяся посуда.
ОФИЦИАНТКА. Ой, простите, я сейчас всё уберу.
Официантка убегает и тут же прибегает со шваброй.
ОФИЦИАНТКА. Извините. Поднимите ноги, пожалуйста.
Ребята поднимают ноги. Официантка протирает пол.
ОФИЦИАНТКА. Что-то я заработалась. Извините.
САНЁЧЕК. Да ничего-ничего. Это, наверное, мы вас своими разговорами напугали.
ОФИЦИАНТКА. Да нет, что вы. (Улыбается) Мне не впервой. У нас на прошлой неделе тоже вот на войну друга провожали. Компания сидела. Я и наслушалась. Вы не подумайте, я не подслушиваю чужие разговоры. Просто пока по залу ходишь… нечаянно услышишь что-нибудь и…
ДИМАСИК. Вы аккуратнее. Так ПТСР-синдром можно подхватить.
Смеются.
ОФИЦИАНТКА. Они три подряд приходили, вот и…
САНЁЧЕК. Зачем?
ОФИЦИАНТКА. Что зачем?
САНЁЧЕК. Три дня подряд — зачем?
ОФИЦИАНТКА. А-а, друга не взяли с первого раза. Откладывали, видимо. Не знаю.
ДИМАСИК. (Смеётся) А на третий раз чувак сам передумал.
ОФИЦИАНТКА. Да нет. На третий раз он кружку пивную кулаком разбил. На спор.
САНЁЧЕК. Пустую?
ОФИЦИАНТКА. Нет. С «Велкопоповицким Козелом», с тёмным, ноль-пять. В общем его тогда на скорой увезли. Бедный. Рука в крови вся.
ДИМАСИК. Дэнчик, может, ты тоже нам пару приёмов покажешь? Глядишь, и расхочется на фронт идти.
САНЁЧЕК. (Официантке) Можно нам счёт?
ОФИЦИАНТКА. Конечно. Карта или наличные? Вам раздельно посчитать или вместе?
САНЁЧЕК. Картой. Нам… а давайте вместе.
ОФИЦИАНТКА. Сейчас принесу.
САНЁЧЕК. (Парням) Я заплачу, не против?
ДИМАСИК, ДЭНЧИК. (Хором, вразнобой) Я тебе потом перекину.
Официантка приносит счёт. Парни расплачиваются. Выходят.